ОБЩЕСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ В ЗАЩИТУ СЕРБИИ И ЧЕРНОГОРИИ
Россия, Санкт - Петербург
(работал в1991-1999 г.)

Интернет-версия газеты "Сербия", издававшейся в Санкт-Петербурге в 1993-1995 годах  

№ 2 (1994 г.)

На главную

 

ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР II
ОСВОБОДИТЕЛЬ ПРАВОСЛАВНЫХ СЛАВЯН НА БАЛКАНАХ

ВЫСОЧАЙШИЙ МАНИФЕСТ АЛЕКСАНДРА II

БОЖИЕЮ МИЛОСТИЮ МЫ, Александр Вторый, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский и проч., и проч., и проч.
Всем Нашим любезным верноподданным известно то живое участие, которое Мы всегда принимали в судьбах угнетенного христианского населения Турции. Желание улучшить и обеспечить положение его разделяет с Нами и весь Русский народ, ныне выражающий готовность свою на новые жертвы для облегчения участи христиан Балканского полуострова. Кровь и достояние Наших верноподданных были всегда Нам дороги; все царствование Наше свидетельствует о постоянной заботливости Нашей сохранять России благословения мира. Эта заботливость оставалась Нам присуща в виду печальных событий, совершившихся в Герцеговине, Боснии и Болгарии. Мы первоначально поставили Себе целью достигнуть улучшений в положении восточных христиан путем мирных переговоров и соглашения с союзными дружественными Нам великими европейскими державами. Мы не переставали стремиться, в продолжении двух лет, к тому, чтобы склонить Порту к преобразованиям, которые могли бы оградить христиан Боснии, Герцеговины и Болгарии от произвола местных властей. Совершение этих преобразований всецело вытекали из прежних обязательств, торжественно принятых Портой пред лицом всей Европы. Усилия Наши, поддержанные совокупными дипломатическими настояниями других правительств, не привели однако к желаемой цели. Порта осталась непреклонною в своем решительном отказе от всякого действительного обеспечения своих христианских подданных и отвергла постановления Константинопольской конференции. Желая испытать, для убеждения Порты, все возможные способы соглашения, Мы предложили другим кабинетам составить особый протокол со внесением в оный самых существенных постановлений Константинопольской конференции, и пригласить Турецкое правительство присоединиться к атому международному акту, выражающему крайний предел Наших миролюбивых настояний. Но ожидания Наши не оправдались. Порта не вняла единодушному желанию христианской Европы и не присоединилась к изложенным в протоколе заключениям. Исчерпав до конца миролюбие Наше, Мы вынуждены высокомерным упорством Порты приступить к действиям более решительным. Того требуют и чувство справедливости, и чувство собственного Нашего достоинства. Турция отказом своим поставляет Нас в необходимость обратиться к силе оружия. Глубоко проникнутые убеждением в правоте Нашего дела, Мы в смиренном уповании на помощь и милосердие Всевышнего, объявляем всем Нашим верноподданным, что наступило время, предусмотренное в тех словах Наших, на которые единодушно отозвалась вся Россия. Мы выразили намерение действовать самостоятельно, когда Мы сочтем это нужным и честь России того потребует. Ныне, призывая благословение Божие на доблестные войска Наши, Мы повелели им вступить в пределы Турции.
Дан в Кишиневе, апреля 12 дня, лета от Рождества Христова в 1877 году, царствования же Нашего в двадесят третье.
На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано
АЛЕКСАНДР.

ПЕТИЦИЯ СЕРБОВ,
составленная в Призрене для передачи представителям держав-участниц Константинопольской конференции

ВАШЕ ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО! Ужасно и бедственно положение наше. Угнетения, преследования и мучения составляют участь нашу в течение веков, и во сто раз увеличились наши страдания со времени 1767 года, когда турецкие властители уничтожили наш самостоятельный патриархат в Пече (Ипеке). С тех пор мы не имеем более священников, ибо из Царьграда нам присылают фанариотов (ставленников турок), которых мы не понимаем, которые грабят нас и угнетают, высасывают из нас все и губят. Их требования и насилия сокрушают наши силы, ибо, кроме них, нам приходится пропитывать еще тысячи туземных и пришлых разбойников, каковы мундиры, муфтии, кади, заптии, отнимающие у нас и уносящие к себе наши последние пожитки*. Почва наша плодородна; у нас есть поля и луга, пастбища и леса; но несмотря на это, несмотря на тяжкий труд, голод, бедность и нужда спутники наши изо дня в день. Жизнь наша есть ряд несчастий и ужасов. Нас бьют, уродуют, убивают; наших жен и дочерей похищают и насилуют. Турок, уводящий сербскую девушку, освобождается от военной повинности. Эссад-Бег Дералович из Штетова, родственник Акиф-паши, учинил насилие над 102 сербскими девушками и продолжает считать их своими женами, так что те не осмеливаются выйти замуж. Из года в год умирают сотни наших братьев ни за что, ни про что. Наши жалобы, наши свидетельства пред судом не имеют значения. Мы не можем безопасно показаться в городе, ибо наше появление приветствуют бросанием в нас камней. Священники не оставляют днем своих жилищ, ибо рискуют своею жизнию. В церковь ходим мы лишь ночью, и лишь впотьмах погребаем своих покойников, ибо похоронные шествия подвергаются нападению, гробы опрокидываются, трупы выбрасываются в грязь. Наша жизнь от колыбели до могилы есть ряд пыток и мук. Ко сну мы отходим в страхе, что следующий день прожить не придется. Тирания, насилие и грубость уже перешли все границы. По приказу Дервиш-паши, сосредоточившего в Митровице баши-бузуков ** из Азии и Европы, были сожжены, ограблены и уничтожены 300 селений, и более 2000 человек или убиты или уведены в неволю. В храмах наших нет колоколов, ибо Турки не дозволяют нам свободно молиться Богу. И все это творится в стране отцов наших, среди наших церквей и монастырей, наших крепостей и замков, свидетелей нашего прошлого, среди святынь, построенных нашими государями. Нас хотят сделать Турками. Мы не хотим, мы не можем согласиться на это, мы не можем изменить вере своих отцов, изменить нашей национальности. Нам невозможно долее жить под турецкою властью и тиранией. Полтора миллиона Сербов молят о спасении, забытые Европой, они умоляют об административной автономии, подобной обещанной Боснии или административного соединения Старой Сербии с Боснией. Помогите угнетенным. Тогда возвратятся и мир и спокойствие, иначе мы погибнем. Мы просим восстановить наш патриархат в Печи и дать нам владык и священников из народа. Вот наша почтительная просьба. Мы скорее погибнем, чем будем долее подчиняться тирании Турок и фанариотов. Наше сердце говорит нам, что наше дело правое, и потому мы надеемся, что наша мольба будет услышана.
(«Московские ведомости» № 83. 9 апреля 1877 г.)

* Муфтии, кади — в исламе духовные лица, исполняющие также роль светских судей. Заптие — название турецкой полиции.
** Баши-бузуки — отряды турецкой пехоты, вербуемые из наиболее воинственных племен Османской империи. Прославились своей жестокостью и необузданным мародерством.

Материал подготовила к публикации Т. НИКОЛЬСКАЯ.

СМЕРТЬ АЛЕКСАНДРА II

2 ЧАСА 15 МИНУТ. Царь выезжает из дворца В. К. Екатерины Михайловны. Вот он у Екатерининского Канала.

2 часа 20 минут. Взрыв. Густой дым закрыл все на мгновение, но это только мгновение: туман рассеялся и взору окружающих представилась ужасная картина: экипаж, в котором сидел царь, сильно попорчен, а на дороге два казака и мальчик из булочной валяются в своей собственной крови...
Царский кучер не останавливается и погоняет дальше. Однако царь понимает, в чем дело. Он полагается на волю Божию, отдает себя в руки Провидения. Он приказывает остановиться и начинает выходить из экипажа. Взволнованный и возбужденный он чуть не падает, но Кулебякин его поддерживает. Он направляется к тому молодому человеку, которого успели арестовать два гренадира Преображенского Полка.
Царь цел и невредим, но при виде валяющихся в крови умирающих он с ужасом закрывает лицо и указывает окружающим на несчастных взорванных бомбой людей.
Государь наклонился над умирающим мальчиком, перекрестил его и пошел вдоль канальной решетки к своему экипажу.
Вдруг все видят: к шагающему монарху приближается молодой человек, лет приблизительно 30, и бросает прямо под его ноги белый предмет.
Опять взрыв подобно пушечному выстрелу, опять все покрылось мраком.
Но что представилось взору, когда рассеялся дым, трудно поддается описанию...
Опершись на решетку канала полулежал Царь Александр; лицо его было покрыто кровью, его шапка, его шинель были разорваны на куски, а его ноги были оторваны почти до колен. Они обнажены и кровь бьет из них ключом по белому снегу...
Против монарха почти в таком же положении лежал цареубийца.
По улице было разбросано человек двадцать тяжело раненых. Некоторые пробуют подняться, но тотчас же падают обратно в снег, смешанный с грязью и кровью. Царя окружили. Все хотят ему помочь, но кто в состоянии сделать что-нибудь положительное в такую минуту?
Между тем кровь била ключом из ног.
Александр II теряет сознание; он спрашивает: «жив ли Наследник?» Затем он хочет перекреститься, но рука не подается — и он повторяет: «холодно, холодно». Его любимый брат В. К. Михаил Николаевич обращается к нему со слезами в голосе: «Узнаешь меня, Саша?» и царь тихо отвечает: «да». И когда В. К. его спрашивает, как он себя чувствует, он тихо заикаясь отвечает: «пожалуйста, скорее домой... отвезите меня во дворец... я хочу... там умереть». И потом прибавляет: «прикройте меня платком» — нетерпеливо тут же еще раз требует прикрыть его. Это требование было последнее, высказанное сознательно.
Ужас выразился на лицах присутствующего народа, не понимавшего еще полного значения совершившегося. Обнажаются головы и люди крестятся.
Между тем сани, на которых помещался монарх, печально двигались вперед. Гроза разразилась и в ожидании страшного грядущего все молча провожали удалявшиеся сани.
Сани остановились у подъезда дворца, где находился лифт. Видно руки у всех сильно дрожали, ибо никто не может отпереть дверей. Наконец они отперты, но лифт мал, а монарх за это время истекал кровью: вокруг саней стояла широкая канава крови.
Теперь ничего другого не оставалось, как на руках отнести монарха в его кабинет; наскоро там была поставлена кровать; здесь же была подана первая медицинская помощь — все было однако напрасно. Сильная потеря крови ускорила смерть, но и без того спасти монарха не было бы никакой возможности.
Перед дворцом в это время было настоящее столпотворение. Люди столпились там тысячами в ожидании сведений из дворца. Эти сведения гласят все печальнее и печальнее.
Смотри, смотри! Величественный флаг над дворцом опускается. В 3 часа 30 минут Господу Богу угодно было окончить страдания Царя-Освободителя. Народ, рыдая опускается на колени и беспрестанно крестится и кладет земные поклоны!
Войска созваны и присягают Царю Александру III. В провинции еще ничего неизвестно. Еще успеют узнать о разразившемся над Россией горе!..

«Свидетельства очевидца», 1 марта 1881 года.

 
На главную страницу